Евгений Евстигнеев. Инстинктивный гений на сцене

9 октября народному артисту СССР Евгению Александровичу Евстигнееву исполнилось бы 80 лет. Инстинктивный гений — так называли его коллеги.
Он не играл роли, а чувствовал их, проживал.

Несмотря на то, что все его персонажи были такими разными — комическими и трагическими, главными и эпизодическими, — Евстигнеев неизменно создавал судьбы людей. Проходных ролей у него не было ни в театре, ни в кино.

Он редко обсуждал что-то с режиссерами, просто дочитывал сценарий до конца и говорил: Все понятно. Осталось только выучить текст.
Евстигнеев стал актером случайно: судьба распорядилась.

В 1946 году в свободное от работы время он играл в кинотеатре в оркестре на ударных. Рассказывали, что играл он так виртуозно и самозабвенно, что этой игрой заслонял всех остальных оркестрантов и приводил публику в восторг.

Во время одного из таких выступлений его приметил ректор Горьковского театрального училища Виталий Ленский. После того как оркестранты отыграли очередную композицию, он подошел к музыканту и спросил его: Молодой человек, не хотите ли вы стать драматическим актером? На что Евстигнеев простодушно ответил: Я не знаю.

Наверное, для актера высочайшей похвалой может быть признание коллег. Одной из самых ярких ролей Евстигнеева по праву считают спектакль 1968 года На дне. Мне кажется, Сатин — высочайшая его работа.

Она абсолютно опрокидывает стереотип некого назидательного пафоса и декламационности, сложившийся в связи с данным образом. Это было сыграно чрезвычайно живо, неожиданно, смешно, остро, горько, даже желчно, парадоксально, но в результате оставляло ощущение редкой значимости и мощи.

Помню его монолог о гордом человеке. Тяжелые глаза навыкате. Скривившийся в едкой усмешке рот.

Состояние человека, отяжелевшего от выпитого и при этом испытывающего некое странное вдохновение. Напряженный лоб, откинутое на нарах тело, приподнятое на широко отставленных назад руках, и отчаянно опрокинутая голова.

Предельная выразительность каждой позы, почти монументальность, — так характеризовал игру Евстигнеева в этом спектакле Константин Райкин.
Несмотря на то, что первую известность он получил на сцене, Евстигнеев считал, что сниматься в кино актеру театра необходимо.

Кинороли Евстигнеева, в первую очередь, пожалуй, ассоциируются с булгаковскими героями: в 1971 году Корзухин в Беге, в 1988 — профессор Преображенский в Собачьем сердце.
Семнадцать мгновений весны.

Одним из самых запоминающихся персонажей стал профессор Плейшнер, простоватый, немного рассеянный, по-детски наивный и беззащитный — лишь внешне, на самом деле ответственный, сильный духовно человек. Пожалуй, в этом и было основное мастерство, талант Евстигнеева — за несколько минут он мог показать человека многими гранями, Человека в целом.

Он разгадывал зерно ролей безошибочно; и так же безошибочен был его интуитивный расчет на реакцию. Реакцией зрителя, его смехом Евстигнеев весьма дорожил; любил повторять слова, будто бы принадлежавшие Москвину: совет актеру — не забывать, что он клоун.

Когда актера спросили, каким он хочет видеть современного зрителя, то он ответил: Талантливым. Умеющим свободно ассоциировать, не боящимся быть сентиментальным. В общении со зрителем нужно четко знать свою цель — вести зрителя за собой.

Не стыдно ему лысым ходить…
Первой супругой Евстигнеева стала Галина Волчек, впоследствии, главный режиссер театра Современник. Вдруг в моей жизни появился великовозрастный выпускник Школы-студии МХАТ: старше меня на семь лет и деревенского происхождения.

Он разговаривал так, что некоторые обороты его речи можно было понять только с помощью специального словаря (например, метеный пол в его понимании — пол, который подмели, беленый суп — суп со сметаной, духовое мыло — туалетное мыло и т. д.). Внешне мой избранник выглядел тоже странно: лысый, с длинным ногтем на мизинце, одет в бостоновый костюм лилового цвета на вырост (а вдруг лысеющий жених вытянется), с жилеткой поверх бобочки — летней трикотажной рубашки с короткими рукавами у воротника поверх молнии величаво прикреплялся крепдешиновый галстук-бабочка.

Таким явился Женя в мой дом. Поначалу папа пребывал в смятении, потому что поддался влиянию няни, которая прокомментировала внешность моего избранника словами: Не стыдно ему лысым ходить, хоть бы какую-нибудь шапчонку надел…, — вспоминала в своей книге Галина Волчек.

Второй женой Евстигнеева стала актриса того же Современника Лилия Журкина, эффектная светская львица. Дочь Маша вспоминает:
Мама, когда впервые увидела отца в театре Современник, подумала: Боже, какой страшненький! Но ровно через год вышла за него замуж.

В отце было внутреннее очарование. При том, что он не делал комплиментов. За мамой он ухаживал своеобразно: подкладывал ей записки в карман или, стоя у нее за спиной, дул в завитки локонов… Вместе они прожили более двадцати лет, их разлучила трагическая смерть Лилии Дмитриевны.

Третий брак актера поразил всех: Евстигнеев женился на молоденькой, актриса Ирина Цывина была младше его на 35 лет. Многие просто не верили, что между людьми с такой разницей в возрасте может быть какое-то чувство: слишком молода и красива была она, а он был уже весьма немолод, но известен.

Тем не менее, до самой смерти Евгения Александровича, Ирина оставалась рядом. Видимо, было что-то важнее внешней красоты.
Евстигнееву нравились красивые женщины, и хоть он и не был красавцем, они отвечали взаимностью: в нем было внутренне обаяние.

Как вспоминают друзья, он вообще был эстетом и любил все красивое — красивую одежду, хорошие сигареты. Он жил на полную катушку, но при этом оставался сентиментальным: например, во время съемок мог на несколько дней уехать навестить маму, а в одной из сцен фильма Еще люблю, еще надеюсь, как вспоминает режиссер Николай Лырчиков, он попросил повесить над кроватью героя ее реальную фотографию.
Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации Агентства РИА Новости и других источников

Другие светильники этого типа: